Теряли ли Вы когда-нибудь сознание? Что происходит с человеком, потерявшем сознание? Что значит потерять сознание?
    В своей жизни я теряла сознание дважды. И, как бы это не звучало смешно, оба раза от пореза на большом пальце левой руки. Нет, действительно, смешно. Я не боюсь вида крови, у меня достаточно большой порог терпимости к боли. В двадцатилетнем возрасте я попала под машину, три месяца пролежала в больнице, самостоятельно обрабатывала открытую рану на ноге: результат удаления гематомы - разрез в двенадцать сантиметров с установкой дренажа и без наложения швов. Никто на ту рану не мог смотреть спокойно, а я посмеивалась над ними и, без каких бы то признаков жеманства, меняла дренаж, обрабатывала рану и накладывала чистую повязку (делала я это сама, так как не хотелось каждый день в больницу ходить на процедуру). И ведь мне действительно было все равно, более того из-за своего любопытства я внимательно рассматривала все слои разреза. Так как разрез был глубокий, до кости, наблюдение было очень интересное: сперва кожа, затем жир, затем мясо разных оттенков красного. А вот на тебе: порезав палец - теряю сознание.
    Первый раз я потеряла сознание когда мне было девять лет. Мама разбудила меня рано утром, потому как мне надо было ехать на занятия в бассейн. Мне очень сильно хотелось спать, но в бассейн хотелось сильнее. Поэтому я пересилила себя, встала и пошла завтракать. Родители уже выходили из дома, когда я вскрикнула: "Ой!", - отрезая хлеб, я случайно порезала палец. Мама решила задержаться и перебинтовать мой палец. Пока она бинтовала, сидя на диване, я стояла рядом с ней. Как только она закончила бинтовать мой палец, я почувствовала, что все таки переоценила свои возможности, и решила все же не ездить на занятие, а лечь спать. Спать я легла прямо на тот же диван, на котором сидела мама, когда перебинтовывала мой палец. И я уже почти заснула, как вдруг услышала громкие, с нотками истерики, мамины слова:
    - Лена! Лена!, - мама хлопала меня по щекам, сильно мешая при этом заснуть.
   - Витя, неси скорее нашатырь!, - продолжала мама кричать уже моему папе, не переставая при этом хлопать меня по щекам.
    Мне пришлось открыть глаза, чтобы выяснить, что случилось и почему мама не дает мне спокойно поспать. И первое что я увидела, это то, что мой палец еще не забинтован! Оказалось, что мама только начала забинтовывать, как я вдруг начала качаться и отклоняться назад. Мама решила, что я играюсь и одернула меня за руку на себя. Так я на нее и упала уже без сознания. Все остальное, что помню я, было уже игрой моего сознания. Как только я упала на маму, она подхватила меня и положила на диван, и тут же начала приводить меня в чувства. В общем, как только я поняла, что только что я была без сознания, я даже не много возгордилась. После этого все произошло по тому сценарию, что я видела находясь без сознания: мама забинтовала мой палец и я, решив пропустить занятие, легла спать на тот самый диванчик.
    Второй случай, когда я потеряла сознание, произошел ровно через девять лет. Мне было восемнадцать. Я была одна дома и варила суп. Открывая консервную банку, я порезала палец (никогда не умела открывать эти банки и всегда просила кого-нибудь сделать это вместо меня, но, как я и говорила, в этот раз попросить было не кого). Крови было не очень много и я, ничего не предпринимая, продолжила варить суп. Минут через пятнадцать суп был готов и я уже собиралась пойти обработать ранку на пальце, но тут вернулись мои родители с сестрами и дядей. Я показала маме порез и она предложила помочь забинтовать - я согласилась. Собралась вся наша большая семья на маленькой кухне и мама принялась обрабатывать мою ранку. В этот раз я стояла рядом со столом, позади меня, на табуретке, сидел мой дядька, с других сторон стола  - сестры и папа. Мама стояла рядом со мной и бинтовала мой несчастный палец. Сестры вспомнили тот случай, когда я от пореза потеряла сознание и подшучивали надо мной, предлагая повторить эксперимент на бис... И в этот момент я почувствовала, что что-то со мной не так. То ли меня затошнило, то ли у меня закружилась голова, я не смогла определить, но точно что-то было не в порядке. Я еще успела попросить дядьку, чтобы он уступил мне место, потому как мне плохо. Все!
    Я нахожусь посреди поля. Стоит прекрасный солнечный осенний день. Не смотря на яркое солнце, на улице все же холодно. Такая погода случается в конце сентября - начале октября. Со всех сторон этой поляны растут березки, не далеко виднеется проселочная дорога. Безмятежность и красота снаружи. Но на моей души совсем не все так спокойно. Я чувствовала горе! Оно разрывало меня на части. Я чувствовала горе невосполнимой утраты. Нет, я не плакала, все эти чувства были глубоко во мне. На этой поляне я находилась явно по делу и слезам, которые рвались наружу, здесь было не место. На этой поляне я была не одна. Позади меня стоял незнакомый мужчина. Я осматривала поляну и она мне подходила. Я повернулась к мужчине, чтобы что-то сказать, но... Услышала возгласы мамы:
    - Лена! Лена!, - и почувствовала как вода брызжет мне в лицо.
    Я открыла глаза. Я сижу на коленках у дядьки. Он так и не успел уступить мне место, я свалилась на него сразу, как только озвучила просьбу. Прибежала сестра и тычет мне в нос нашатырный спирт. Вот только мне не до этого всего. Мне нет дела до того, что я опять потеряла сознание и эта поляна мне привиделась. То горе, которое я чувствовала, находясь на той поляне... Я взяла его с собой. Я не справилась со своими чувствами и зарыдала. Громко, истерично! Чем очень сильно напугала всех своих домочадцев. Это страшное чувство утраты. С ним не возможно совладать, его можно только прятать от посторонних. В тот день я прорыдала не меньше часа. Мне давали воды, совали нашатырь, били по щекам (предполагая истерику), но ничего не могло мне помочь. Чувство, которое я прихватила с собой меня не отпускало. Я не знала, что это, но знала точно, что это чувство потери очень близкого и дорогого мне человека. Потом мне удалось совладать со своими эмоциями и я немного успокоилась. Но то, что я видела и чувствовала, находясь на той поляне забыть не смогла. И очень боялась, что это может случиться по настоящему в моей жизни.
    Прошло двенадцать лет. Было начало октября. Стояла прекрасная осенняя погода: немного холодно, но солнце, светившее в этот день по летнему ярко, согревало меня и моего спутника. Я стояла на поляне, по краям которой росли березы. Не далеко виднелась грунтовая дорога, сразу за которой стояли оградки и памятники. Внутри меня была бездна горя. Но мужчине, который находился в этот момент со мной рядом, не было дела до моих чувств. Он с этим сталкивается ежедневно: такая уж у него работа, он могильщик. Поэтому я держала свои чувства в себе, как бы мне ни было тяжело, но здесь я была для того, чтобы выбрать последнее пристанище своему самому родному человеку - моей маме. Я повернулась к своему спутнику и сказала:
    - Мне нравится это место, хоронить будем здесь...