В самом центре леса, среди двухсотлетних дубов и сосен, среди травы в человеческий рост и болота, таящего в себе больше секретов, чем сам древний лес, спряталось озеро. Прозрачная вода его омывает изумрудные берега, а осока прячет в своих недрах стаи уток. Кипенно-белые кувшинки, словно невесты, приоткрыли свои бутоны и источают едва уловимый нежный аромат, привлекая проворных стрекоз.
По ночам гладь озера тонет в лунном свете, а звезды мягко мерцают в полуночном безмолвии. Утром густой туман кутает молочным покрывалом и нежно баюкает до рассвета говорливых лягушек.

И нет ничего, что могло бы омрачить безграничный покой прекрасного водоема, разве что люди стали чаще посещать тихое место в поисках уединения и душевного покоя.

Вот и Ксения, маленькая жительница небольшой деревеньки на краю леса, все чаще и чаще стала приходить и, улыбаясь, сидеть на берегу, изредка напевая детским голоском веселые песенки. Собирая в лесу землянику, она мыла душистые ягоды и складывала их в плетеную корзинку. Перед уходом, как бы в благодарность за гостеприимство, добрая девочка всегда оставляла пригоршню ягод на листе кувшинки у самого берега.

Однажды Ксюша пришла не одна, девочка как обычно вышла из леса с котомкой в руках и направилась к своему излюбленному месту под крону плакучей ивы, чьи ветви заботливо прятали малышку от лучей палящего летнего солнца. Следом за ней из темноты густого леса вышел человек, чье лицо было чернее ночи, а глаза страшнее самого жуткого ночного кошмара. Странный взгляд был у него, взгляд дикого зверя, выслеживающего жертву. Он крался среди зарослей тростника и старался не попадаться на глаза девочке, в руках страшный человек сжимал кусок бечевки. Хрипя, будто от жажды, он набросился на Ксению, и едва вскрикнув от неожиданности, девочка со страшным человеком рухнула в озеро.

Долго ветер трепал кроны деревьев, долго ива оплакивала малышку. Не звенел больше голосок, и не слышался игривый детский смех на берегу. Только злой человек повадился ходить; усядется на корни старой сосны и всматривается в гладь озера темными глазами. Но не было ему покоя, душа, черная, как клубок ядовитых змей, грызла его изнутри, внутренний голос шипел: "Убей! Убей еще!" Человек хмурился, и руки его дрожали.

Вернувшись очередной раз к озеру, человек был свиреп, он задумал злодейство и затаился в можжевеловых кустах, поджидая жертву, чья легкая поступь уже слышалась неподалеку. Мальчик лет восьми потерялся в лесу и плача блуждал один в поисках матери.

Лучи полуденного солнца нещадно палили, и страшного человека настигла жажда. Сидя в тени на берегу, он опустил ладони в воду, чтобы напиться; вдруг он заметил на листе кувшинки горсть ягод, ярко-синие, они манили своей красотой и сочностью. Голодный человек схватил лист кувшинки и, оторвав его, с жадностью проглотил лакомство.

На закате маленький мальчик в слезах вышел к воде лучезарного озера и присел на отполированные солнцем и ветром корни старого дерева. На его всхлипывания из кустов вышла маленькая девочка, она ласково обняла малыша и успокоила. Мальчик устал, он бродил по лесу уже несколько часов и сильно проголодался; оглянувшись вокруг, он увидел рассыпанные по земле темно-синие бусины ягод.
- Не тронь их, они ядовиты, это "вороний глаз", они разят в самое сердце и останавливают его навсегда.

Девочка нежно взяла малыша за руки и повела прочь из леса. Выйдя на опушку, откуда уже была видна деревня и были слышны крики отчаявшейся матери, девочка улыбнулась и протянула мальчику полную котомку земляники. Обернувшись в последний раз в сторону деревни, девчушка печально вздохнула и исчезла в зарослях дикой полыни.

Черный человек больше не тревожил покой уединенного местечка, лес схоронил, скрыл под еловыми лапами раскинувшееся на сырой земле тело, мертвец лежал на спине, и его побелевшие руки сомкнулись в судорожном порыве в области сердца. Уже больше никогда боль и погибель не выйдут из темной души его, и не будет впредь клубок змей нашептывать ему по ночам страшные слова. Вороны выклюют злые глаза его, а лесные звери разнесут по норам его грешные кости.