Только два значимых праздника в году могут заставить меня, лентяйку, заняться мытьем окон и хрусталя: Новый Год, "Майские". Зимой можно схалтурить и окна не мыть, холодно ведь! А вот май - это время нашатырного спирта и "Мистера Мускула". В этом году уборка квартиры стала вдвойне актуальней, так как мой будущий муж должен был быть представлен, наконец, маме и отцу, а соответственно его визит в нашу старенькую квартирку должен оставить в его голове и сердце память о моей чистоплотности и хозяйственности. Поэтому уже 1 мая, утром, вооружившись шваброй, тазом и ветошью, я с гордо поднятой головой бросилась в атаку. Перемыв хрусталь и окна к обеду, да я такая шустрая, наконец добралась до зеркал. В коридоре у нас испокон веков висело старинное, еще прабабкино зеркало в резном обрамлении. Затейливые узоры и благородная медь восхищали меня с детских лет, сам процесс мытья семейной реликвии больше походил на реставрационные работы, чем на бытовую процедуру. Полюбовавшись в очередной раз шедевром древних мастеров, я принялась за работу.

Володя пришел к шести, похвалив его за пунктуальность и нежно чмокнув в гладко выбритую щеку, я повела суженого в зал, где, не без участия мамы, уже стоял накрытый к празднику стол. Отец с приветливой улыбкой поздоровался с будущим зятем и потащил его на кухню пошушукаться и открыть шампанское. Мама, немного нервничая, расправляла на столе и без того идеально отглаженную скатерть.
Может, мне передалось ее волнение, может, усталость, внезапно навалившаяся после долгого дня заставила меня слегка дрожать, очередной раз пробежав взглядом ухоженную квартирку, я остановила свой взгляд на зеркале. Мелькнувшая тень, внезапно отразившаяся в нем, заставила меня вздрогнуть. Довольно отчетливо я разглядела в самом центре бездонного зазеркалья чье-то лицо. Оно, казалось, было перепугано не меньше моего. Мгновение - и все исчезло. Передернув плечами, я вернулась в комнату.

- Знаешь, а они милые! - заключил мой будущий муж, явно имея в виду моих родителей.
- Конечно, милые! Я тоже милая. И ты милый, прям какое-то засилье милых людей в одной отдельно взявшейся квартире! - отшутилась я.
Володя курил на балконе, с опаской глядя вниз.
- Но жить мы будем у меня. - бескомпромиссно заявил он. - Я мужчина, и я должен привести супругу в дом.
Я улыбнулась и, почему-то, начала вспоминать сколько окон в его квартире. Вот уж где придется попотеть, отмывая трехкомнатные хоромы к праздникам.

Руки нещадно болели, наверное переборщила с моющими средствами, рама сверкала и пускала солнечных зайчиков по углам. Казалось, что вся комната наполнилась светом и даже стало теплее. Зеркало блистало! Отложив салфетку, я с любовью уставилась на результат своих трудов. Внезапно в зеркале что-то мелькнуло, будто кто-то невидимый встал позади меня, внимательнее приглядевшись, я ощутила, как немеют руки. Страх исказил мое лицо и чувствуя, как подкашиваются ноги, я ухватилась за резную раму. Там, в самом центре зеркального пространства, я увидела себя. Я стояла немного вдали, в ярко освещенной комнате, а прямо за мной стоял накрытый стол. Мама с таинственной улыбкой на губах впопыхах поправляла скатерть, а из кухни доносились мужские голоса и звук открывающегося шампанского. Зеркальная я, казалось, почувствовала взгляд, мельком взглянула в сторону зеркала и уставилась прямо на меня, но будто не поверив глазам, пожала плечами и ушла вглубь комнаты.

Голова закружилась, и шатающейся походкой я отступила от зеркала. Нахлынувший ужас заставил меня качнуться, уже с трудом ориентируясь в пространстве, я, пятясь спиной, со всей силы ударилась обо что-то твердое, раздался звон разбитого стекла и свет сменился тьмой.
-----

Володя выбежал на улицу первым. Следом, отчаянно крича, бежала белая как мел мать, отец, схватившись за голову, замер на лестнице, не решаясь сдвинуться с места. Там внизу, под балконами, лежала в луже крови его единственная дочь, каким-то нелепым образом выпавшая из окна в самый разгар семейного торжества..