| Dmitry_Morgan | Дата: Вторник, 19.01.2016, 08:13 Сообщение # 1 |
Активный участник
Сообщений: 22
Подарки: 0
Статус: Отсутствует
| «Норма – это иллюзия.
Что норма для паука, хаос для мухи»
Ледяной ужас или даже сама Смерть сковала его сердце. Да, из самого нутра, из самой его середины вонзала она свои колючие ледяные пальцы в его раскаленные нервы. Точно безумный, выскочил он в черную, колющую холодом осеннюю ночь. Железное покрытие крыши его дома отчаянно скрежетало, будто само время вело за поводья своего постоянно рвущегося вперед железного коня, и казалось, не пройдет и несколько мгновений, как луна сорвётся, словно тяжелая гиря, и с глухим ударом канет в бездонную Лету.
С того самого дня уже прошел практически год, как он, выпускник одного из лучших университетов страны, пришел работать молодым специалистом в провинциальный городок, который уже и не значится на некоторых современных картах. Из-за того, что в нем практически не осталось заводов и больших предприятий, а окружает его с одной стороны труднопроходимые чащи леса, а с другой его стороны холодное озеро, в котором то и дело происходили несчастные случаи, но это всего лишь со слов самих жителей города. Они это связывали с тем, что на берегу этого озера были дома барачного типа, в которых раньше, еще с незапамятных времен жили цыгане.
Но у этого города, в скором времени, должно было открыться «второе дыхание», потому что одна строительная фирма выиграла тендер на застройку проекта «Новая жизнь», который в последующем должен был полностью снести все старые поселения в районе «Райского озера». И именно ему было указано отвечать за снос и «расчистку» периметра вокруг этого чистого, как зеркальная гладь озера. По приезде в город, заселившись в гостиницу, он сразу уснул.
Утро ничего не предвещало, и он со своей бригадой строителей направился на место «расчистки». Придя на место, они увидели там старую цыганку, которая сидела на берегу озера и смотрела вдаль. Они попросили ее покинуть место стройки, объяснив это тем, что сейчас начнутся работы и находиться здесь не безопасно. На что она просто посмотрела на них, ничего так и не сказав. Стройка началась.
Мир для него теперь разом линяет, тускнеет и тьма поглощает его жизненные огоньки. С каждым днем все больше цветов опадает, увянув до срока, их бутоны засыхают навеки, и весеннее солнце уже не возродит жизнь в их голых ветвях. Все это он прекрасно знал и сам, но всякий раз как день подходил к концу, вражья Сила со злорадством нашептывает ему прямо в ухо: - Погляди, сколько друзей ты уже потерял. Они больше никогда не вернутся, зато ты сам поумнел и уже не гоняешься за прибылью, как прежде. Как же он сожалел, каждый вечер, каждый день, каждую минуту, он думал: смог ли он тогда это все предотвратить.
Когда техника заработала и медленно двинулась в сторону бараков. Старуха как – будто очнулась от беспробудного сна: она кричала, умоляла, угрожала им. Она кричала какую- то непонятную историю, которую они даже не слышали из-за бурно работающей техники. Историю о духах и кладбище, которое находится на этой земле.
От ее слов замерло сердце, его охватило мрачное предчувствие, и душа преисполнилась смятением и тревогой. Она помедлила, взглянув испытующе ему прямо в лицо и вновь, слегка запнувшись, начала рассказывать. Он слушал ее внимательно, местами дыхание его замирало, а сердце сдавливала тоска. Она рассказала историю этого самого места, и хотя он не был суеверным человеком, она все равно оставила осадок на его сердце. Он слушал, как он тогда думал, бред и выдумки потертого временем рассудка старухи: и про то, что здесь раньше было цыганское кладбище, и про то, что эти места святы для их народа, и про то, что их семьи уничтожили за два года до этого случая. Она, рассказывая все это, проклинала всю команду и его в первую очередь. Хотя он был всего лишь обычным рабочим.
День, прожитый с каким – то странным предчувствием близился к концу. После работы он, как и пара его товарищей, пропустив по кружке эля в местном кабаке, разбрелись по номерам своей гостиницы. Он долго не мог заснуть, в голове мелькали события прошедшего дня и его тревожил образ и слова той самой бабки – цыганки.
На следующее утро было уже в главном офисе известно, что трое парней, работавших в его бригаде, ночью пошли искупаться на озеро, да только больше их никто и не видел. В глубине души, он, конечно надеялся, что они всего лишь напились и уснули там. Но как он тогда ошибался, ведь это было только начало. Начало его конца. Начало исполнения проклятий. Начало его новой жизни. Жизни наполненной ужаса.
Было уже глубоко за полночь, когда он, распрощался с гостями на вечере в честь открытия «Новой жизни» и пустился в свой одинокий путь домой. Он достиг безлюдной дороги, где над фундаментами едва возвышались незаконченные стены будущих домов. Его фирма, как саранча, уже как месяц, перекинулась на город, заключив договор непосредственно с его руководством. Туманно светила луна, и под ее тусклыми лучами дорога, по которой он шел, казалась еще мрачнее. Царило полное, непонятным образом волновавшее душу безмолвие, не нарушаемое ничем, кроме его шагов, неестественно громких и отчетливых.
Он шел так некоторое время, а затем внезапно заслышал другие шаги, размерено ступавшие, казалось в метрах десяти позади него.
Ощущение, что кто - то следует по пятам, всегда неприятно, а особенно в таком уединенном месте. Он резко обернулся, рассчитывая оказаться лицом к лицу с преследователем, но, хотя луна светила достаточно ярко, ничего подозрительного на дороге не обнаружил.
Стук не был отзвуком его собственных шагов: он убедился в этом, потопав ногой и быстро пройдясь взад-вперед в безуспешных попытках разбудить эхо. Не будучи не в коей мере склонным к фантазиям, он тем не менее вынужден был приписать шаги игре своего воображения и счесть их иллюзией. Рассудив, таким образом, он вновь отправился в путь. Но едва он сошел с места, как сзади опять послышались таинственные звуки, и в это раз, словно в доказательство, что с эхом они не имеют ничего общего, шаги то постепенно замирали, почти совсем останавливаясь, то переходили в бег, а затем опять замедлялись.
Как и в первый раз, он резко обернулся, но результат был тот же: на одинокой дороге не виднелось ровно ничего. Он пошел обратно по своим следам, рассчитывая обнаружить причину смутивших его звуков, но безуспешно.
При всем своем скептицизме он почувствовал, что им постепенно овладевает суеверный страх. Шаги преследовали его почти до самого конца одинокой улицы. Только достигнув своего дома, и усевшись в кресло, он успокоился настолько, что смог восстановить в памяти и обдумать свое вечернее приключение. Самой малости, в сущности, достаточно, чтобы поколебать гордыню скептика и доказать власть над нами старых добрых законов природы.
Прошло около недели. За это время он очень изменился. Из молодого, веселого и озорного парня он превратился в худощавого, местами седого со впалыми глазницами старика. Его не покидало присутствие кого-то или чего-то. Сначала только по ночам, потом и днем. Если раньше он различал только шипение и фырканье, то теперь он слышал четкие угрозы. Из его бригады никого в живых уже не осталось, только он один, как бы оставленный на десерт неведомой силе, мучился в предсмертной агонии.
- Отче, - сказал он, не зная как правильно обращаться к священнику,- мне остается лишь уповать на то, что некая духовная сила, более могущественная, чем та, которая меня терзает, возьмет верх над последней и спасет меня. Нет, я не суеверный, далеко не суеверный человек. Я был склонен к чрезмерному скептицизму и недоверчивости,- но я не принадлежу тем, кого не убеждает вообще ничего, кто способен пренебречь многократно повторяемым, постоянным свидетелем своих собственных чувств, и теперь – наконец – я вынужден поверить, мне не убежать, не скрыться от подавляющей очевидности, что мне является, меня преследует по пятам - демон!
Всепоглощающий ужас исказил его черты лица, когда, обратив к собеседнику мертвенно-бледное лицо, он излил, таким образом, свои чувства. – Помоги вам Господь мой бедный друг,- сказал потрясенный священник. – Помоги вам Господь, ибо вы воистину страдалец, какова бы не была причина ваших мук. – О да, помоги мне Господь! – сурово ответил он. – Но поможет ли он мне, поможет ли?
- Молитесь Ему, молитесь с верой и смирением, - ответствовал священник.
- Молитесь, молитесь, - словно эхо повторил он, уходя из храма.
Утром первые лучи солнца упали на бесформенную фигуру, полусидевшую у озера. Несчастный откинулся назад, стараясь, казалось, вжаться в огромную скалу, а руки его все же цеплялись за траву. Его лицо было застывшее и побледневшее. Челюсть отвисла, открытые глаза незряче были выпучены в пространство…
*Вряд ли имеет смысл прослеживать дальнейшую судьбу второстепенных персонажей моего повествования. Достаточно сказать, что ключа к разгадке таинственных событий сыскать так и не удалось. Трудно сказать: был ли это несчастный случай, было ли это проклятие этой бабки-цыганки, или же это просто была его совесть. Но я надеюсь, что он, наконец обрел свою Новую Жизнь.
Я люблю спонтанность, но ненавижу неопределенность. Вспомни, откуда ты пришел и куда ты идёшь, и прежде всего подумай о том, почему ты создал беспорядок, в который сам попал.
|
| |
|
|
