18:52 Колокол молчания | |
| Четверо друзей — Артём, Соня, Влад и Лиза — знали, что вход на кладбище у старой часовни запрещён. Но именно поэтому они туда и пришли. Местные шептались о «Колоколе Молчания» — якобы тот, кто услышит его звон в полночь, умрёт к рассвету. Артём, любитель острых ощущений, бредил этой легендой с детства. — Тут даже ворон боится каркать, — фыркнула Лиза, перелезая через покосившуюся ограду. Кладбище, заброшенное с 50-х, напоминало лабиринт из кривых крестов и опрокинутых плит. Над могилами висел туман, густой, как молоко, а в центре возвышалась часовня с провалившейся крышей. Её дверь, словно челюсть мертвеца, скрипела на ветру. — Смотри! — Влад светнул фонарём на надпись на плите: *«Здесь лежит Григорий Белов. Умер дважды. 1893-1921»*. — Говорят, его закопали живым, — прошептала Соня. — После этого колокол звонит сам… К полуночи туман сгустился так, что друзья едва видели друг друга. Они сидели у стен часовни, передавая термос с чаем. — Никакого колокола тут нет, — усмехнулся Артём, но замолчал, когда Соня вскрикнула. Из тумана повеяло холодом — не просто прохлада, а ледяное дыхание, от которого свело зубы. *Дзынь…* - раздалось в тишине Звон был тихим, будто из-под земли. Лиза вскочила: — Это кто-то внизу… *Дзынь… Дзынь…* Колокол зазвонил чаще. Артём, бледнея, направил фонарь на часовню. В её окне мелькнула тень — высокая, с неестественно вытянутой шеей. — Нам пора, — прохрипел Влад, но тропинка, по которой они пришли, исчезла. Кругом были только могилы. Они метались между плит, пока Соня не споткнулась о камень. Надпись гласила: *«Григорий Белов. Простите»*. Земля под ним была рыхлой, будто недавно перекопанной. — Он здесь! — закричала Лиза, тыча пальцем в яму. В грязи торчали кости, обвитые корнями, а среди них — колокольчик, покрытый ржавчиной. *ДЗЫНЬ!* Звон оглушил их. Из ямы вырвался гнилой смрад, а кости затрещали, складываясь в нечто, напоминающее скелет. Череп повернулся к Артёму пустыми глазницами. — Вы разбудили… — не договорив, прошипел голос, звучавший как скрип несмазанных петель. Они побежали, но кладбище, казалось, расширялось. Кресты хватали их за одежду, как костлявые пальцы. — Часовня! — завопила Соня. Дверь захлопнулась за ними, едва они ворвались внутрь. Влад упёрся в неё плечом, но створки не поддавались. В луче фонаря они увидели алтарь. На нём лежал колокол, весь в трещинах, а рядом — истлевший канат. *Дзынь…* Артём замер: звук шёл от колокола. Из трещин сочилась чёрная жидкость. — Он будто звенит из нас, — вдруг прошептала Лиза. — Внутри… Она поднесла руки к горлу. Пальцы сами сжимались, оставляя синие пятна. Они поняли - уже слишком поздно. Григорий не был похоронен заживо — его повесили на колокольне за убийство, которого не совершал. Теперь он искал замену: четыре жизни за одну. Лиза задохнулась первой. Влад, пытаясь спасти Соню, разбил колокол ломом, но из осколков вырвались тени. Артём, оставшийся один, услышал хрип: *«Ты звонил…»* На рассвете старик-сторож нашёл дверь часовни распахнутой. Внутри пахло гнилью и медью. На алтаре лежали четыре тела — с синими шеями и открытыми ртами, будто застывшими в крике. Колокол исчез. Теперь местные клянутся: если в полночь приложить ухо к земле у старой плиты, можно услышать глухой звон. И чей-то шёпот: *«Пятый…»* *P.S. Колокол молчания не звонит — он зовёт. И он терпелив.* Поделиться: | |
|
| |
| Всего комментариев: 0 | |