21:07 Женщина с собакой | |
| *— Всем привет. Я всегда смеялась над историями о привидениях... пока не столкнулась с этим лично. После того, что произошло, я больше не могу называть это «чушью».* **2018 год.** Мы с Сашей (тогда еще просто парнем, а теперь мужем) только подали заявление в загс и в пылу романтики сняли нашу первую «семейную обитель» — старую пристройку во дворе дома у знакомого. Дешево, уютно, сказали они. Не осмотрев помещение, приехали сразу с чемоданами. Первое, что бросилось в глаза — запах. Не затхлость, а что-то сладковатое, как от гниющих фруктов. Стены покрывали странные пятна — будто кто-то брызгал на штукатурку йодом. Хозяин, передавая ключи, нервно хихикал: «Тут раньше склад был, ничего страшного». **Первая ночь.** Пока Саша курил у входа с другом, я осталась разгружать вещи. И увидела *её*. Женщина вышла из-за угла внезапно, хотя во дворе не было других построек. Высокая, в выцветшем синем платье в горошек, словно из 70-х. Лицо — восковое, без морщин, будто кукольное. А рядом — овчарка. Не живая: клочья шерсти свисали с ребер, глаза мутные, как у рыбы на рынке. Но самое жуткое — ее взгляд. Она *буравила* меня глазами, губы шевелились беззвучно, словно повторяя одно и то же слово. — Ты... видела ту старуху с собакой? — спросила я у Саши, когда они ушли. — Какая старуха? Во дворе никого не было, — он недоуменно пожал плечами. **3:47 ночи.** Саша уехал на ночную смену. Я осталась одна. Первым пришел *звук* — топот когтей по потолку, будто та овчарка бегала над головой. Потом скрип — точь-в-точь как скрежет пружин в нашей кровати, но... *сверху*. Я замерла. Ведь пристройка была одноэтажной. **Утро.** — Саш, там же нет второго этажа! — я тащила его за руку во двор. Крыша — покатая, без чердака. Стены — гладкие, без лестниц. Он побледнел: — Вчера, когда ты спала... Я слышал, как кто-то ходил по комнате. Думал, ты. **Три недели кошмара.** 1. **Кухня.** Каждую ночь в раковине появлялись клочья собачьей шерсти, пахнущие гнилью. 2. **Стены.** Пятна «йода» к утру складывались в силуэты: женщина, собака, детская коляска. 3. **Зеркало.** Разбилось само, оставив на полу осколки, сложенные в слово «УЙДИ». **Последняя ночь.** В 3:00 я проснулась от тяжести на груди. Над лицом висело *её* лицо — теперь гниющее, с черными жилками на щеках. Овчарка лежала в ногах, обнажая желтые клыки. — *Ты... в... ловушке...* — прошипела женщина, и я поняла: это не голос. Слова возникали прямо в голове, как вспышка мигрени. Когда Саша ворвался с криком «ПОЛИЦИЯ!», комната была пуста. Но на моей шее остались синяки — словно от пальцев. **После.** Хозяин, когда мы грозились судом, признался: в 1972 году здесь умерла соседка. Она повесилась после того, как ее овчарка загрызла новорожденного сына. Говорят, перед смертью она неделю носила труп ребенка в коляске, уверяя, что он «просто спит». **Эпилог.** Сейчас, когда я пишу это, за окном скребется ветка. Иногда мне кажется, что в ее ритме угадывается топот когтей... Поделиться: | |
|
| |
| Всего комментариев: 0 | |